Режиссеров обычно знают все, а фамилии сценаристов многие зрители не запоминают, хотя без хорошего сценария никогда не получится хорошее кино. Без Александра Бородянского не было бы таких всеми любимых фильмов, как «Курьер», «Афоня», «Город Зеро», «Зимний вечер в Гаграх», «Мы из джаза», «Американская дочь», «Олигарх», «Ворошиловский стрелок» и многих других. Обычно о Бородянском пишут, что он актер, режиссер, сценарист. Однако он протестует: «Ну какой я актер?» А пишут так потому, что он сыграл во всем известном фильме «Москва слезам не верит» друга Гоши – героя Алексея Баталова. Тогда-то Бородянского и узнала страна. Но мало кому известно, что по первому образованию он строитель.

О кино и не мечтал

– Александр Эммануилович, вы пошли учиться на строителя по призванию?

– О, это смешная история. Я жил в Воркуте, оканчивал седьмой класс. Учился я на отлично, зная, что отличников принимали в техникум без экзаменов. Это был 1958 год. Как-то мы с приятелями поспорили, они сказали, что это не так, а я спорю только тогда, когда точно знаю, что прав. Ну, поспорили, даже не помню на что. У нас в Воркуте и техникума-то никакого не было, а вот когда мы летом с родителями поехали на юг, то проезжали через Киев, где жили наши родственники. Я гулял по Киеву и увидел на каком-то здании табличку: «Будівельний техникум», мне очень это слово понравилось. Я не знал украинского, тогда мне казалось, что это слово означает что-то такое суперсовременное, связанное с электроникой. Я сразу вспомнил про спор и отнес туда документы. Потом мне приходит письмо, что я принят, как оказалось, в строительный техникум. Так я и поступил, пришлось два года украинский язык изучать. Благодаря этому я, кстати, стал понимать и польский язык – они очень близки. В Киеве в то время появились в продаже польские журналы «Экран», «Фильм» – это было время хрущевской перестройки, или, как сейчас говорят, оттепели. Я покупал эти журналы, мне они были интересны, к тому же я уже мог их читать. Так и увлекся кино. Так что, если бы я в техникум не поступил, то и в кино, может, не пришел.

– То есть о кино вы никогда и не мечтали?

– Нет, в детстве я хотел быть шпионом и возчиком. Я видел, как у нас по городу возчик развозит воду на лошади, мне тогда это очень нравилось.

– А когда вы учились, какой предмет для вас был интереснее всего? Чему вы отдавали предпочтение в строительной области?

– Да я как-то ровно по всем предметам учился. Но были предметы, о которых я просто даже понятия не имел, например химия. У нас был классный руководитель, который преподавал химию, замечательный человек, но в основном он на уроках все время шутил, веселил нас, а про химию мы не говорили. Поэтому я ее до сих пор не знаю, но этот предмет мне в жизни так и не понадобился.

– Вы работали по специальности?

– Конечно. После техникума я вернулся в Воркуту, должен был работать мастером, прорабом, но я решил, что не могу учить людей строить, если не умею строить сам, если я только по книжкам все выучил, хотя все идут после техникума и становятся мастерами. Я подумал, что надо рабочим поработать, вот и пошел в штукатуры-маляры.

«Политически неправильный»

– Сценарий вашего «Афони» возник именно тогда?

– Я расскажу, что стало толчком для написания этого сценария. Когда я работал маляром, я как-то стоял в очереди за зарплатой. Наше строительное управление располагалось в домике барачного типа. Внутри коридор, справа касса и бухгалтерия, а напротив был туалет. На одной двери – вырезанная из фанеры элегантная леди в шляпе, будто бы из западного кино какого-то, а на второй – джентльмен. Так вот там, где «леди» была, оттуда выходит мужик и говорит, обращаясь к очереди: «Ребята, ни у кого бумажки нету?» Все в недоумении молчали, а он зашел в бухгалтерию, потом вышел и написал на бумажке «Ремонт», повесил эту бумажку на дверь, а уходя, сказал: «Сифон полетел». Я вспомнил это, когда мне надо было писать курсовую. Я не знаю этого человека и потом никогда не встречал его в жизни, но именно этот случай стал поводом для создания «Афони».

– А вы сантехником никогда не работали?

– Нет, но я же знал, как работают сантехники, но не как строитель, а как человек, который живет в квартире многоэтажного дома, куда приходит сантехник. Я не знал нюансов, но в фильме особых нюансов нет. Хотя было смешно, когда в 1977 году где-то проходило собрание сантехников, где им показали «Афоню», чтобы объяснить, как не надо обращаться с жильцами домов, которые они обслуживают. Тогда фильм использовали как агитацию. Мой мастер сказал, что этот сценарий политически неправильный и из меня средний сценарист получится. Хорошо, что у меня психика крепкая, а то мог бы сломаться. Нельзя такое студентам говорить. Но когда 15 лет назад я поселился на даче, то тут уже стал сантехником – сам трубы прокладывал.

– То есть пришлось вспомнить, чему вас учили в строительном техникуме?

– Меня никто не учил трубы прокладывать. Знаете, есть песня хорошая «Веселый ветер»? Там такие слова: «Кто весел – тот смеется, кто хочет – тот добьется, кто ищет, тот всегда найдет!». Если вы хотите, вы все научитесь делать. Так что, когда надо было, все изучил и сделал. Еще и в этом году переделывал, снова опять прокладывал, потому что трубы шли под домом, а я их сверху проложил, чтобы они были на виду, теперь они будут еще и тепло отдавать.

– По дому все делаете своими руками?

– Да, вот батареи недавно чинил. Я очень хозяйственный. У меня тут два котла…

– Зачем два?

– Один резервный – на случай аварии. Когда живешь за городом, то зимой может что-нибудь с котлом случиться, пока приедут ремонтники, вы здесь околеете. А так я вызываю мастера и включаю второй, резервный котел.

– Дом тоже сами строили?

– Я сам сделал проект, но строил не сам.

– Как архитектор?

– Скорее как конструктор. Планировку полностью придумал. Я хотел, чтобы у меня был двухсветный зал, чтобы свет одновременно падал сверху со второго этажа и снизу. Я знал, как балки придется ставить, сколько балок, но, конечно, у меня был настоящий прораб и работали строители.

Очень современный город

– А что вы, как архитектор, простите, конструктор, можете сказать о современной Москве?

– Между конструкторами и архитекторами, кстати, всегда вражда была. Это совсем разные вещи. Архитекторы преследуют свои цели, а мы, конструкторы, должны заботиться о том, чтобы это стояло. Придумать что угодно можно, а дом потом развалится. Конечно, Москва – это очень современный город. И он имеет свое лицо. Это другая архитектура, не такая, как в Лондоне, Париже, Стокгольме, даже современная архитектура Москвы имеет свой национальный колорит. И Москва, с моей точки зрения, не испорчена, хотя, может, есть такие «ценители», которые скажут, что испоганили Москву, но это не так. Тогда надо было сохранять и деревянные домишки двухэтажные.

– Да, я помню, в детстве у нас на Пресне стояли дома двухэтажные деревянные.

– Бараки у вас там стояли, в одном из них вырос мой друг Карен Шахназаров. Они по всей Москве стояли. Я помню в 1962 году, когда строили Новый Арбат, на той стороне, где Поварская улица, Никитские, еще стояли эти старые деревянные дома, а с другой стороны все уже снесли и строили новые высокие стеклянные коробки. Я как раз проездом в Москве был. Конечно, мне тогда нравилось все современное. Казалось, прямо красота неимоверная!

– Вы помните ваше первое знакомство с Москвой?

– Первое знакомство было, когда я был еще совсем маленький. Мы с родителями ездили в отпуск через Москву. Меня водили на Красную площадь, к Мавзолею, но я это плохо помню. А когда уже учился в техникуме, ездил в Воркуту на каникулы из Киева. Поезд доходил до Москвы утром, а в Воркуту уходил поздно вечером, поэтому мне надо было как-то убить время. Обычно я шел в кино, а как-то пошел ночью гулять по Москве. И на площади Маяковского, ныне Триумфальной, шли съемки фильма Вульфовича «Улица Ньютона, дом 1». Там, возле памятника Маяковскому, Евгений Евтушенко читал стихи, а вокруг него массовка. Я встал возле него, и меня сняли в этом фильме крупным планом.

– Какое ваше любимое место в Москве?

– Самое любимое место для меня – «Мосфильм», это родной дом. Первый раз я попал туда, когда учился во ВГИКе, нас привезли на показ нового фильма Данелии «Не горюй!». Показывали его в Малом директорском зале, в котором я потом бывал тысячу раз. Там все фильмы сдавали директорам студии. Потом работал на «Мосфильме», был главным редактором творческого объединения комедийных и музыкальных фильмов, а в 90-е годы даже стал заместителем генерального директора Карена Шахназарова. Я до сих пор числюсь в штате «Мосфильма» советником генерального директора, правда, вот уже 18 лет в отпуске без сохранения содержания. Зарплату не получаю, но не хочу перестать быть мосфильмовцем.