НИиПИ генплана Москвы сейчас работает над тем, чтобы на пути к созданию «идеального города» его жители не испытывали дискомфорта. Основной постулат - сделать любые блага городской жизни (магазины, рестораны, парки) легкодоступными.

Карима Нигматулина руководит НИиПИ генплана Москвы чуть больше года. Градостроительным планированием столицы России она занимается, опираясь на опыт работы за границей: в 2005 г. с отличием окончила Принстонский университет в США, затем защитила диссертацию и преподавала в Массачусетском технологическом институте. Урбанистические модели Америки и Европы различаются, но и в тех и в других можно найти принципы, полезные для развития Москвы, считает Нигматулина.

- Как идет работа над актуализацией генплана? В советские времена в нем прописывалось все подробно, до каждого дома, в нулевые он стал стратегическим, по сути, рамочным документом. Каким будет новый?

- Это интересный вопрос - каким должен быть генплан. Если вспомнить недавнюю историю, то генплан Москвы 2010 г. гораздо больше проработан, чем, например, генплан Лондона. Во многих мегаполисах разрабатываются масштабные стратегические документы, а более детальная проработка идет для частей города в зависимости от его административного деления. В Москве генплан делается сразу на весь город. И он не такой уж «укрупненный». Но те схемы, которые в документе 2010 г. проработаны не так четко, в новом будут усилены.

У нас есть конечное идеальное видение того, каким должен быть город, как ему выглядеть, к чему мы стремимся. Но если мы не понимаем, как от сегодняшнего дня мы придем к этому идеалу, как будет происходить это развитие, то мы к нему никогда не придем.

- И какое оно, идеальное видение Москвы?

- Эта тема активно публично обсуждается. Город должен быть полицентричным. В любом нормально развивающемся мегаполисе ключевым является понятие пешей доступности ко всем, если можно так сказать, благам городской жизни. Потому что, если все население будет устремляться за ними из одного конца города в другой, никакая транспортная система этого не выдержит. Кстати, если послушать, что говорят известные урбанисты, например Ян Гейл, про пешую доступность, это не только альтернатива транспорту, но и здоровье человека. Люди должны ходить в городе, иначе будет, как в Америке, где нация толстеет. Гейл провел анализ «пространств для ходьбы и общественных пространств» не только для Москвы (по нашему заказу), но и для других городов. Это очень полезное исследование, оно помогает понять, что наши проблемы не уникальны, изучить другие сценарии развития.

- Почему Москва больше тяготеет к европейским урбанистам, нежели к американским?

- Америка выстроена так, что там сделан акцент на использование индивидуального транспорта. Это ее базовое отличие. В США личных автомобилей уже в 60-70-е гг. прошлого века было больше, чем у нас сегодня. И американские города были спланированы исходя из этих предпосылок. Общественный транспорт работает как каркасный в очень немногих городах - Нью-Йорке, Бостоне. Многие города сильно «размазаны» в пространстве. Пешая доступность работает там только в центральных районах. Нам ближе то, как формировались европейские города. То, как в городах обеспечивается движение людских потоков, можно сравнить с тем, как функционирует кровеносная система. Без транспортной и пешей доступности городская ткань не будет жить. Но мы воспринимаем не только европейский опыт. Когда был конкурс на развитие московской агломерации, одним из победителей стала американская компания UDA. Она предложила создать административно-деловой центр на новой территории. Сейчас мы разрабатываем проект планировки для этой территории, и они работают с нами в консорциуме. Интересен нам и опыт Азии - по темпам развития они нам ближе, чем Европа: такие же активные. Мы очень плотно общаемся со специалистами из Сингапура. Там была создана Школа урбанистики. Ее специалисты придумывают инновационные подходы для компактного и устойчивого развития небольших территорий. И продумывают, как увязать их с активным экономическим развитием города. За 30-40 лет Сингапур, довольно отсталая страна, смог сильно поднять уровень экономики. Сейчас здесь доходы населения одни из самых высоких в мире. Сингапур активно продает свои урбанистические ноу-хау другим странам.

- А Москве есть что продать из урбанистических идей на мировом рынке?

- Смотря кому. Я могу рассказать одну вещь, которая многим покажется удивительной. Сейчас разрабатывается мастер-план для Далласа. Над ним работает Рикардо Бофилл, который известен на московском рынке. Он обратился к нам с предложением поработать, потому что у Москвы есть опыт создания масштабных градостроительных планов. В Америке мало у кого есть такой опыт. В этот раз мы не успели сорганизоваться, но на будущее будем иметь в виду. Разработка генеральных планов - это то, что отличало в свое время советскую градостроительную школу и урбанистическую западную. Советские специалисты умели создавать городской каркас, американцы больше озадачивались тем, как город живет и по каким правилам.

- То есть советские проектировщики решали задачи, как построить стены, американцы думали, как в этих стенах будут жить люди?

- Вот-вот. Но когда мы говорим о развитии города, необходимо думать и про то, и про другое. Мы разрабатываем генплан на 20 лет вперед. Но нужно продумать все так, чтобы, к примеру, через 10 лет город все равно был комфортным, несмотря на то что не все задачи решены. И мы должны предусмотреть, чтобы наши планы были экономически эффективными. Нельзя, например, сразу построить все дороги и всю транспортную инфраструктуру, а потом заняться чем-то еще. Коммерчески это невозможно, никакого бюджета на это не хватит. Мы понимаем, что необходимо комплексно развивать территорию и продумывать экономику.

Почему еще нам полезен зарубежный опыт? Они жили «при рынке» дольше, чем мы. Из России плановая экономика и полный контроль за расходами ушли не так давно. Сейчас мы не можем контролировать всех и вся, но должны думать над тем, как привлечь и заинтересовать различных девелоперов, чтобы они участвовали в решении городских проблем. И помогли реализовать нам нашу прекрасную идею о том, каким город должен стать.

- А опыт у них для этого есть? Тех же специалистов по транспортной инфраструктуре явный дефицит.

- Город все больше налаживает общение с девелоперами. Создан Клуб инвесторов Москвы.

- В него входят только крупные компании с портфелем минимум в 1 млн кв. м. Получается, что город заинтересован лишь в решении масштабных задач?

- Я бы так не сказала. Просто крупные проекты больше обсуждаются и привлекают больше внимания. Небольшие проекты тоже потихонечку двигаются вперед, но от точечной, плохо интегрированной в городскую ткань застройки мы ушли. Но признаюсь, что в «новой Москве» сейчас действительно сделан акцент на крупные проекты. Есть понимание: чтобы развивать эти территории, нужно сначала «с крупняком разобраться». Если мы уйдем в детали, правильно организовать ТиНАО никогда не удастся. Поэтому мы говорим в «новой Москве» про 12 точек роста, про масштабные проекты, вокруг которых впоследствии будут развиваться более мелкие. В «старой Москве» каждый проект рассматривается отдельно - на предмет того, насколько он приемлем для города, как он его улучшит. А крупные девелоперы могут помочь городу разобраться с его узкими местами.

- Например?

- По идее, что нужно девелоперу? Ему нужно строить. Он хочет строить жилье, так как это коммерчески самое выгодное. Но город говорит девелоперам: коллеги, так нельзя, потому что городской бюджет не успевает угнаться за вашими аппетитами и обеспечивать жилье социальной инфраструктурой. Поэтому вы должны ее строить хотя бы для своих проектов. Совсем крупным компаниям город говорит о проблемах транспортной инфраструктуры, о том, что нужно расширять дороги, строить станции метро, делать ТПУ. Город объясняет девелоперам, что есть два варианта: можно дождаться, пока он успеет все это построить сам, либо помочь ему реализовать инфраструктурные проекты. Чтобы и жилье, и инфраструктура строились синхронно. А не было, как раньше, когда жилье строилось, а инфраструктура отставала. Повторять эти ошибки город не хочет. Если инвестор готов вложить средства в создание инфраструктуры, это полезно и для него - так как его проект двигается вперед, и для города.

- Крупные девелоперы, как правило, на словах поддерживают инициативы властей, но как заставить их выполнять обещания строить инфраструктуру, а не жилье?

- Сейчас идет работа над тем, чтобы план реализации проекта планировки, где четко и абсолютно для всех прописываются все этапы строительства, стал обязательным для девелоперов. Московское правительство работает вместе с федеральным, чтобы это узаконить. Мы надеемся, что в Градостроительный кодекс будут внесены соответствующие изменения. Когда это будет сделано, трудно сказать. Если не удастся реализовать идею на федеральном уровне - так как она в первую очередь актуальна для Москвы и Петербурга, но не для небольших городов, которые не заинтересованы усложнять жизнь девелоперам, - будем думать над тем, как подробно прописывать поэтапное развитие в инвестиционных контрактах.

По поводу строительства необходимой социальной инфраструктуры у города есть проект «Норм и правил». Он сейчас находится на рассмотрении правительства Москвы. Есть понимание, что новые нормативы необходимо увязать с новым генпланом и территориальными схемами. Территориальная схема «новой Москвы» уже разработана и рассматривается сейчас различными департаментами правительства и префектурами.

- Новые муниципальные образования жалуются, наверное? Есть какие-то общие жалобы?

- Говорят, что им новые дороги не нужны. И предлагают проложить их «по соседству», на удалении. Это общая проблема - и для «старой», и для «новой Москвы»: никто под своими окнами ни новой дороги, ни новой улицы не хочет. Хотя все абстрактно понимают, что транспортное сообщение нужно улучшать. Мы, когда разрабатывали территориальную схему, поставили цель минимизировать снос [существующей застройки] и доставить минимальный дискомфорт жителям. А также бережно обойтись с зелеными и особо охраняемыми территориями, которые там есть. Хотя иногда нам сами жители говорят: а вы дорогу по лесу пустите, она тогда никому мешать не будет. Но из леса в лес никто ездить не будет - ненужная вырубка получится. Мы пытались найти оптимальный баланс.

- Вы сказали про минимальный снос в «новой Москве». А как быть с ветхим жильем в «старой»? Поделитесь статистикой.

- При разработке генплана это один из основных факторов. Мы смотрим, как ветшает жилой фонд, как будут стареть городские здания. Бум строительства в столице был в 70-80-е гг. прошлого века. Ветхих строений в Москве около 3,5 млн кв. м. Мы сейчас и в институте, и в правительстве обсуждаем вопрос: что делать со старым фондом? Либо это будет снос, либо реконструкция, что эффективнее? Это очень важная проблема, она определяет и объемы строительства, которое нужно планировать на будущее.

- Объемы строительства в Москве пока не слишком велики. Что с ними будет, каков ваш прогноз?

- В прошлом году было введено 8,6 млн кв. м недвижимости, из них 1,7 млн - в «новой Москве». Цифры не такие уж плохие, а по сравнению с другими европейскими столицами - впечатляющие. Новое строительство должно как минимум компенсировать выбывание ветхого фонда.

- В Европе сейчас популярны урбанистические экопроекты, которые инициируют муниципалитеты, и они же помогают их развитию. Что нужно сделать для продвижения экодевелопмента в Москве?

- Я считаю, что экопроекты должны стать будущим для «новой Москвы». Это наши леса, наши легкие. Если экологическая ситуация на этой территории будет неблагоприятной, это повлияет на розу ветров, и «старой Москве» тоже станет не особо хорошо. Поэтому экологичное развитие ТиНАО нужно абсолютно всем. Экодевелопмент также способствует тому, что экономика по-другому начинает развиваться.

- Чем вам был полезен MIPIM? Вы туда ехали что-то купить или что-то продать?

Для института это то место, где мы можем пообщаться с теми, для кого работаем. Мы разрабатываем градостроительную документацию и хотим, чтобы она была полезной для правительства, для города и чтобы девелоперы могли реализовывать проекты. Выставка дает проектировщикам возможность узнать у потенциальных заказчиков, что для них приемлемо, над чем они думают. Но для девелоперов это выставка конкретных проектов, для которых они ищут инвесторов.

Наталья Самарина

Ведомости